Участник 19.

История девятнадцатая.

Я все иду и иду, иногда бегу, спотыкаясь. Куда иду – не знаю.
Сейчас вокруг только смерть и боль. А как хорошо все начиналось… Ведь сегодня я первый раз поднялся на поверхность. Как же я ждал этот день! Как волновался! И совсем не ожидал, что все закончится так…
Внезапно я обнаружил себя стоящим перед тем люком, через который я попал на поверхность. Ноги сами принесли меня домой. Открыл люк, кое-как спустился. Внизу меня ждали родители.
-Сын пришел сверху, - мама обняла меня за плечи, - рассказывай.
Отец улыбнулся мне и посмотрел таким взглядом, что я понял: сейчас он опять чувствует себя молодым. Родители были так счастливы за меня, мне так не хотелось их расстраивать… Я улыбнулся и начал рассказывать:
-Мне очень повезло, отец и мать мои. Я увидел бархатную ночь, сияющие звезды и прочие красоты, что найдешь лишь на Поверхности.
Отец, привел ты меня под темные своды коридора, ведущего наверх. День уже перешел в следующий, когда прошел я его, отодвинул крышку и увидел звезды.
Никогда я не забуду их – эти теплые мягкие сгустки чистого света, приносящие радость всему живому. Лег я на землю, там, где никто не нарушил бы моего уединения, и долго смотрел на звезды, а они пристально, изучающее взирали на меня. Полежав под бархатным небом, а решил я прогуляться по Поверхности.
Час царил на земле новый день, когда вышел я на шоссе возле гигантского моста. В свете фонарей увидел я златокудрых амазонок, чья красота была столь совершенна, что могла затмить все, кроме света звезд. Ибо звезды стали для меня символом мира на Поверхности. Но сейчас лицезрел я женскую красоту, поэтому и притаился неподалеку, ибо был поражен Великолепными Женщинами и желал любоваться ими бесконечно.
Мои амазонки ждали чего-то, ибо были напряжены как дикие кошки в засаде. Но вот заплясал в воздухе зеленый смерч, и появились из него две женщины: старшая, чьи восхитительные волосы закрывали бедро наполовину; и младшая, юная и растерянная девушка.
Приказала старшая что-то златокудрым амазонкам, и снова начала колдовать, и зародился подле нее новый вихрь…
Но как бы я ни был восхищен прекрасными девушками-воинами, решил я идти дальше, ибо много еще красот на Поверхности…
Я продолжал что-то говорить, уже не вдумываясь в смысл слов. А перед глазами вставали непрошенные воспоминания…
Налюбовавшись на амазонок, я пошел дальше. Повернул, еще раз, куда-то спустился… Не помню, сколько я шел, когда оказался в каком-то дворе. Посмотрел по сторонам, выбирая дальнейшее направление, но вдруг до меня донеслись странные звуки. «Кажется, драка», - подумал я и пошел на звук. Повернул за угол дома, зашел в соседний двор… И остолбенел. Три человские девушки, даже девочки, лет 13-15, избивали четвертую. Я никогда не видел настолько ужасной картины. Это было хладнокровное, методичное избиение, противное любому воину, даже начинающему, каким был я.
Пока я стоял столбом, девушки продолжали избивать свою жертву, нанося ей удары каблуками в живот, под ребра, в грудь, в голову… Несчастная, кажется, уже не шевелилась, а ее мучительницы все не останавливались. И тут я понял, что им это нравится! Догадка была ужасна, но я чувствовал, что она правильна.
Вдруг из-за противоположного угла дома вышел ещё кто-то. Присмотревшись, я понял, что это молодой человский парень (все-таки я хорошо вижу в темноте). Увидев избиение, парень остановился.
-Да что вы делаете?! Прекратите! – закричал он.
Девушки резко повернулись, и парень отшатнулся. Я понял, что он испугался.
-Не твое дело, понял? – буркнула, наконец, старшая. – Иди, куда шел! И никому не рассказывай!
Парень на секунду замер, но потом резко развернулся и скрылся в той же стороне, откуда пришел. Старшая девушка посмотрела на жертву.
-Не шевелится..., - наклонилась и пощупала пульс, - пульса нет.
-Что будем делать? – слегка охрипшим голосом поинтересовалась младшая.
-Как что? – недоуменно спросила третья девушка. – Посмотрим, не оставили ли мы следов, и уйдем.
-«Скорую» вызывать не будем?
-А смысл? Этой все равно не поможешь, а я подставляться не хочу. Или тебе ее жалко стало? – в голосе появились угрожающие нотки.
-Да нет, нет, что ты! – ответила младшая.
Девушки быстро обшарили землю вокруг, подсвечивая себе телефонами.
-Придем домой, не забудьте осмотреть и постирать одежду. Вдруг там кровь осталась? – предупредила старшая. – И все молчите, понятно? Спросят, где были, ответим, на дискотеке. Там все равно народу много, нашего отсутствия никто не заметил.
Девушки согласно закивали, и троица скрылась за тем же углом, куда недавно ушел парень.
Я, шатаясь, подошел к лежащей на земле девушке, постарался нащупать пульс – не получилось. Девушка была мертва.
Я разворачиваюсь и иду прочь. Все увеличиваю скорость, бегу, прочь, прочь, прочь!
А звезды все еще светят. Далекие, холодные и бездушные. Конечно, бездушные. Ведь что такое звезды? Гигантские сгустки расплавленной плазмы – так мне однажды объяснял папа.
Голос отца возвращает меня в реальный мир:
-Молодец, сын, не всякий в возрасте столь юном такую балладу способен сложить.
Лестно. Несмотря на то, что большую ее часть я проговорил на автопилоте, не особо вдумываясь в слова. Я не мог рассказать родителям про мертвую девушку – и пришлось лгать, чтобы их не расстроить.
-Ну, отдыхай, сын, мы же пойдем к Чуе, поздравить его с удачной охотой, - сказал мне отец, и они с мамой ушли, оставив меня одного возле самого дома. Я и не заметил, как мы сюда добрались. Я сел на пол и уставился в одну точку.
Почему на прекрасной поверхности творятся такие ужасные вещи? Почему там убивают, почему распоряжаются чужими судьбами, почему ломают жизни других? Может быть, наверху не замечают красоты Поверхности? Может быть, большинство озабочено тем, чтобы в следующий раз пролилась чья угодно кровь, только не их собственная, что у них нету времени посмотреть вокруг? Ведь если они на миг остановятся и посмотрят по сторонам, то поймут, что эта прекрасная земля создана для счастья, а не для крови?
Хотя… Сколько раз на Поверхности уже говорили об этом – и что? Сколько создано религий – и где результат? Лучшие умы Поверхности ничего не добились – а что могу сделать я? Маленький ос, который даже свои мысли вслух толком выразить не может? Кому я вообще нужен на поверхности? Правильно – никому. Я ничего не смогу сделать. Я не хочу видеть жестокость на прекрасной земле. Я больше никогда не выйду на Поверхность. Потому что я все равно ничего не смогу изменить.